Финальные кадры, где из-за деревьев появляются молодые ребята, и их целая рать, производят сильное впечатление. А брехтовский прием остранения, когда герои исполняют вставные номера наподобие зонгов, придают происходящему нечто инфернальное.
В «Герцоге» герой требует от правительства уделять внимание пожилым людям, таким же, как он сам, чтобы они имели возможность не платить за трансляции ВВС.
Смонтированы кадры, которые никак не прокомментированы словами. Бесценные свидетельства эпохи говорят сами за себя, хотя умелая режиссерская рука направляет в нужное русло.
Время в фильме намеренно неопределенное. В деталях одно противоречит другому. Герои говорят и любят так, как если бы жили сегодня. Выглядит все это странно, часто неубедительно, но авторы пытаются наполнить фильм мистическими смыслами, осознанно или...
Кроме острых физиологических ощущений, не испытываешь почти ничего. Хотя зыбкость атмосферы, смятение героини Одри Диван смогла передать, но довести зрителей до высшей эмоциональной точки ей не удалось.
Зрителя может разочаровать театральность фильма, замкнутость в камерных интерьерах, ему может не хватить воздуха, но главное Панфилов сказал, выразил свою боль за трагическую судьбу простых людей, какую и теперь проживают миллионы на другом витке...
Мы знаем, чем заканчивается история Медеи, и фильм Зельдовича в этом смысле может удивить ходом событий только совсем неискушенных зрителей. Но дьявол в деталях, современных реалиях.
Фильм пульсирует, перескакивает от одного микросюжета к другому. Многое не складывается в голове. А трагически-прекрасное кино начинается ближе к последней трети картины, когда становится черно-белым.
Комментарии