Гибсон играет здесь в понятном российскому зрителю обаятельном регистре — где-то между Михаилом Боярским и Никитой Михалковым. Смотреть на его кривляния — одно удовольствие.
«Аллея кошмаров» по своей визуальной эстетике отсылает не столько к классическому Голливуду, сколько к современным видеоиграм, сделанным в жанре интерактивного кино.
Весь креативный запал у авторов, кажется, ушел на демонстративную легкость, с которой они показывают, что способны сделать из крэйвеновского замысла что-то похожее на кино. Сходство и правда имеется, однако сценарные ходы не выдерживают критики...
За виртуозностью здесь стоит не визионерская стремительность и легкость, а душная старательность одаренного отличника, который, краснея от натуги и сверкая глазами от собственного величия, показывает, что умеет сделать красиво.
Там, где Болл хватало движения подвижных глаз и преувеличенного мимического жеста, чтобы заставлять зрителя взрываться от хохота, Кидман может полагаться лишь на мучительное, неподходящее ей притворство — и в итоге источает не обаяние, но подлинную...
Той сомнительной легкости, которая была в прошлых фильмах трилогии, здесь нет и в помине. И без того небезупречный сюжет одышливо буксует и с каждой минутой только растет вширь.
Теперь идея «Матрицы» в том, что миру нужен не спаситель, а любовь. Именно поэтому лучшие сцены здесь — разговорные дуэты Нео и Тринити, от которых рот растягивается в улыбке, а к горлу подкатывает комок.
Мария, у которой повреждены грудь и нога, с помощью сына уходит вглубь острова, где ее обнаруживают местные жители. По дороге она много кричит и стонет, обнимаясь с деревьями (не зря же Уоттс выдвинули за эту роль на «Оскар»).
великий криптонский ученый Джор-Эл (Рассел Кроу) выступает против диктатуры. Поэтому он засовывает собственного новорожденного сына в капсулу, кладет туда же некий могущественный артефакт, за которым охотится Зод, и отправляет эту посылку на Землю
Комментарии